«Защитник Родины»: долгожитель из Сочи рассказал, что в жизни самое главное

В чём секрет долгой жизни и, что в этой жизни самое главное, рассказал нашим корреспондентам в День долгожителя ветеран Николай Никитич Заранко. 28 января жителю Сочи исполнится 95 лет! 

Николай родился 28 января 1927 года. В Белоруси, Брестской области, Берёзовском районе, селе Жичин. Его семья состояла из отца, матери и двух сестёр. Отца не стало ещё в 1929 году, так что мальчик всегда чувствовал на себе ответственность, так как был единственным мужчиной в семье. Судьба Николая довольно трагична, что можно сказать о многих ветеранах, ведь их жизни плотно переплетались с ужасами войны.

До 1941 года Брест был оккупирован Польшей, а в 1941 туда пришли немцы. Пришли по той же дороге Москва – Берлин, по которой когда-то шёл и Наполеон. Николай в тот день бежал в лес вместе с сёстрами и другим жителями Жичина. Рассказывает, что немцы разъезжали на мотоциклах по двое. Один высматривал беглецов в бинокль, другой стрелял по всем живым из автомата. Они не разбирали, военных убивали или гражданских.

Сестра Николая решила вернуться в село из лесу, чтобы найти одеяла, ведь их ждали тяжёлые ночи в лесу, полном комаров. Она так и не вернулась. В селе её захватили немцы. Лишь спустя три года она получила освобождение и вернулась в Брест, вышла замуж и родила троих детей.

Война не прошла мимо Николая.

— Что во время войны Вам помогало держаться?

— Во время войны немцы, когда начали устанавливать свою власть, выдавали всем медицинские карты, которые подтверждали статус человека, как местного жителя и обязывали не иметь контактов с партизанами. (Владельцам карт) выдавали маленькую буханку бородинского хлеба, печёного в 1936 - 1937 году. Некоторые буханки были испорченными, цвели, из-за того, что когда-то фольга повредилась. Такие булки всё равно выдавали. У всех членов моей семьи тогда уже были медкарты. Вот этот хлеб сильно помогал.

— В деревне даже полицаи были при немцах. Только, когда они отступать начали, их «жёны» не захотели. Там один был полицейский, мы его Ваней звали. Звал свою с собой отступать, а она ему отвечала: Ваня, стреляй меня на месте, но я к фашистам никогда не поеду,— вспоминает Николай.

  — Правда, когда немцы отступали в феврале и марте 44-го года, они шли через нас с обозами и всё забирали. У них из верхней одежды  только суконные шинели были. Порой он (немец) идёт, его сон одолевает, он держится за телегу, которую везёт. А потом засыпает на ходу, падает и умирает тут же. Всё. А мы пацанами их потом закапывали. Выроем яму по колено и вальтом хороним. Вот и всё. 

В 1948 году Николаю исполнилось 20 лет, и его определили в трудовую армию на 3 года с бронью на восстановление шахты в старолитейном заводе на Украине.

Долгожитель Сочи Николай Никитич Зоранко

Николай рассказал, как попал в трудовую армию:

  — Сделали трибуну из досок. Выступает генеральный прокурор и спрашивает: кто не согласен на восстановление шахты старолитейных заводов на Украину? Ну, некоторые приподняли руки, мол, не согласны. Только кандалы заблестели, и на 8 лет в Воркуту всех отправили без права переписки. Некоторые выжили, а некоторые нет. Там же морозы, а потом, мы же дети после войны. Голодные все были, обессиленные. Я руки не поднимал, решил, что ничего уж не поделаешь. Говорят, значит, так надо.

Так Николай отработал 3 года на шахтах без права куда-то выехать. После трёх лет ему выдали паспорт, и Николай отправился домой, ведь там его ждали мать и сестры. Он чувствовал себя ответственным за них. 

Потом была работа в колхозе, она позволяла зарабатывать хоть что-то. Платили 30 рублей в год. Часть он высылал родителям до конца года. 30 рублей на троих не хватало.

— Тайным воровством занимались,— улыбается Алексей Никитич. — Но председатель колхоза всё знал и не препятствовал.

 
Долгожитель Сочи Николай Никитич Зоранко

— Что самое тяжёлое было в послевоенное время?

— Ну в послевоенное время была сильная голодовка. Мы спасибо говорили Чапаеву. Потому что, вот застрелили лошадь, она ещё не протухла, и тогда кто, чем (у кого лопата, у кого топор, у кого нож) отрезали от туши мясо. А потом варили в гильзах снарядов, они же латунные, похожи на чугун. А от помёрзшей картошки собирали крахмал, потом промывали его и в этот же бульон. Получалась похлёбка. 

— Хлеб выдавали по карточкам. На 1 карточку полагалось 200 грамм на неделю. Я был худой, как щепка, а у мамы даже ноги попухли. Но, правда, потом дозрело жито. Мы его жарили, хотя даже спичек не было. Надо было искру выжигать. Но много нельзя было есть. Если переесть, то мог заболеть желудок. Кто слушал стариков, те выживали, а кто много ел этих зёрен, те за ночь умирали. Многие так погибли. Но мы выжили все. Потом стало легче, начали выдавать картошку, муку. Всем по надобности. Люди начали выращивать скот.

Николай так всю жизнь и работал на шахтах. В 1950 году он встретил свою жену во время жизни в общежитии. Свадьба была «комсомольской», скромной на картошке и сале только. В 1951 у них родился сын. А в 1964 жена умерла.

Долгожитель Сочи Николай Никитич Зоранко

 
Сестра Николая Никитича Зоранко Долгожителя Сочи

С жильём после войны было тяжело, потому что строительства долгое время не было. Николай жил на Донбасе, работал там. Ему выделили дом, построенный из ракушки, которую он сам в составе шахтёрской бригады и выпиливал.

В 78 году, уже на пенсии, Николай поехал в Глухов к другу, и увидел там старые хатки от тех, кто не вернулся с войны. На праве шахтёра он попросил отремонтировать и отдать ему одну из этих хаток. За 9 тысяч правительство согласилось.

В Глухове на тот момент было 5 церквей. Одна под заправку была отведена, три других под склад, а одна даже работала. Возле неё танк стоял. Благодаря Брежневу она работала в качестве исторического напоминания.

 
Дом Николая Никитича Зоранко Долгожитель Сочи

Дом в Глухове Николаю был нужен ради знакомой из Сочи. Они познакомились во время отдыха в санатории Ялты.

Алексей с трепетом описывает их первую встречу.

Он вышел из кабинета санатория, а она стоял в коридоре.

— Она стоит смотрит на меня, а я на неё смотрю. И получается так, что, как будто, мы взглядом уже знакомимся. Я тогда ещё был джентельменом. А она расстегнула пуговицы на пальто. Пальто у неё было коричневое и белый воротничёк. Я повесил его на вешалку. А она у меня спросила, не знаю ли я где тут культурология. А я говорю знаю. Она попросила подождать её, я согласился. Времени у меня полно было.

Так они 10 дней провели Ялте. Танцевали, гуляли вместе. Но там строго было с отдыхом. Нельзя было нарушать режим. И так разъехались. Через 3 месяца она позвонила и сказала, что хочет с Алексеем ближе познакомиться. Спросила про жену, рассказала про своего покойного мужа. Они решили в декабре вновь встретиться в Ялте. Потому что шахтёрам только зимой давали отпуск. И они начали держать связь. В декабре они встретились вновь.

В итоге Мария (так звали женщину) переехала к Николаю в Глухов, но в Сочи у неё оставалась семья. Благодаря квартирному вопросу, пара всё же переехала в главную здравницу СССР.

 
Долгожитель Сочи Николай Никитич Зоранко

Николай считает, что именно благодаря покойной жене он прожил так долго. Мария умерла в 2006 году.

— Я жив до сих пор, потому что она меня в Сочи перевела. В Донбасе же дым.

Алексей секретом долголетия называет Сочинский чистый воздух. 

На вопрос, о том, как он проводит свои будни ветеран отвечает:

— Сейчас вот живу, жду освобождения Украины, чтобы с сыном связаться. Сын старший у меня погиб, а невестку его вывезли.

Долгожитель Сочи Николай Никитич Зоранко: награды

Долгожитель Сочи Николай Никитич Зоранко

 
Долгожитель Сочи Николай Никитич Зоранко

— Как вы относитесь к тому, что сейчас происходит на Украине?

— Я негативно отношусь. Вчера Путин выступал. У меня мороз по коже пошёл. Это 300 тысяч ребят. Жалко их. И с одной стороны будут гибнуть, и с другой. Ну, безвыходное положение уже. Запад распоясался совсем. Это не Украина воюет, а Запад. НАТО с Россией.

— Как Вы считает войной можно добиться лучшей жизни?

— Обязательно нужна война. Без войны мира никак не будет. Во время войны СССР помогал другим странам. Сталин слитки золота на кораблях вёз. Вот я и хочу сказать, что без войны ничего не будет. Но они же не согласятся.

 
Долгожитель СочиНиколай Никитич Зоранко

— Вы верите в Бога?

— Я в Бога верю. Бог помог мне выжить. Я же в шахте работал, а это трудовой фронт. Там и камни, и метан. Моя мама ещё всегда сильно молилась. На коленях долго перед сном молилась. Разом могла целая смена погибнуть в 100-200 человек. Я вот ещё думаю, что, когда умру, хочу, чтобы мне на могиле написали «защитник Родины». Я же почётный шахтёр, защитник родины, ветеран труда.

— Вы спокойно относитесь к смерти?

— Конечно, я уже жду смерти. Думаю, если не освободят Украину, то кому я нужен буду? У меня уже даже адресов 10 домов престарелых записано, пансионатов разных. Тут на пластунке есть пансионат. 30 тысяч в сутки.

Хочется сказать, что Николай Никитич был председателем бытовой комиссии в 2019. Потом работал как заместитель председателя советов ветеранов. Всех поздравлял. Иногда конверты или подарки продуктовые разносил сам. В ТОСе занимался различной деятельностью.

Долгожитель СочиНиколай Никитич Зоранко

 
Долгожитель Сочи Николай Никитич Зоранко

 — Сочи заботится о своих ветеранах?

– Да, с июня благотворительная помощь. Приносят продукты.

— Что вы не понимал, когда были молоды, а сейчас понимаете?

— Если бы знал, совсем по-другому бы повернул. Учился бы. Я же окончил 3 года Польской школы. Я и не учился совсем. В 38 году азбуку учил русскую. При Брежневе ещё учился в вечерней школе после шахты. Мастер угольной промышленности диплом получил и куда его?

— Что самое главное в жизни?

— Самое главное в жизни – справедливость. Потому что в обмане жить тяжело.

Долгожитель Сочи Николай Никитич Зоранко

 
Долгожитель Сочи Николай Никитич Зоранко

Фото: Алёна Щебитько
Текст: Екатерина Ляпунова